— С ума сойти, мой мальчик, — стонет Рид, хлопая в ладоши.

Глядя прямо в камеру, я говорю:

— Я ходил к Раду и к Паскуале Маноккия — это, между прочим, личный тренер Мадонны, зайка, — и заявляю, что как тренер знаменитостей Рид, несомненно, звезда первой величины.

— Я одержим бицепсами, трицепсами, сгибающими мышцами предплечья, — робко признается Рид. — Мускулистая рука для меня — как фетиш.

— Я вынослив как лошадь, но у меня низкий уровень сахара в крови, и мне срочно нужен «Jolly Rancher». [38]

— После следующий песни, — говорит Рид, продолжая хлопать в ладоши, — я обещаю дать тебе «PowerBar». [39]

Внезапно из динамиков начинает громыхать «Come Together» в исполнении Primal Scream.

— О Боже! — ужасаюсь я. — Эта песня длится восемь минут и четыре секунды!

— Откуда вы это знаете? — спрашивает девушка из «Details».

— Чем лучше выглядишь, тем больше видишь, — пыхчу я. — Это мой девиз, подруга.

Мой пейджер начинает пищать, и я проверяю его: Джей Ди из клуба.

— Рид, зайка, дай-ка мне мою мобилу! — Я выпускаю из рук рычаги и набираю номер, улыбаясь в камеру. — Эй, Лиза, прошу тебя, только без рук!

Последняя реплика побуждает Рида еще больше поднять скорость, хотя я думал, что это невозможно и что тренажер не имеет режима быстрее десятки.

— Слушай, а я сегодня на банкет приглашен? — спрашивает Рид. — Что-то я не видел моего имени в списке приглашенных.

— Да что ты, ты — за столиком №78 вместе с Лоракс и Поли Шорами, — отзываюсь я. — Джей Ди, это я — говори!

— Только прошу тебя, Виктор, не кипятись, — говорит устало Джей Ди. — Мы — то есть я, Пейтон и Бо — забили для тебя встречу с диджеем X.

— С кем?

— С диджеем X. Ты встречаешься с ним сегодня в пять в «Fashion Cafй», — говорит Джей Ди. — Он хочет работать на сегодняшней вечеринке.

— Я на тренажере, зайка, — говорю я, стараясь не пыхтеть. — Где? В «Fashion Cafй»?

— Виктор, диджей X — самый модный диджей в городе, — говорит Джей Ди. — Представь себе, какая это для нас реклама. Ты должен встретиться с ним лично. Валяй — ты с этим справишься.

— Я знаю, знаю, но, может быть, возьмем его сразу? — говорю я. — Предложи ему столько, сколько он попросит.

— Он хочет сначала встретиться с тобой лично.

— О Боже мой!

— Ему нужны гарантии.

— Пошлите ему пакетик сладкого попкорна. Или какой-нибудь успокоитель в виде сосательных таблеток. Пообещай ему, что ты отсосешь у него по первому разряду. Сумеешь?

— Виктор! — в отчаянии восклицает Джей Ди. — Он откажется, если ты не встретишься с ним лично. Он нам очень нужен. Ну сходи же ты.

— Я не собираюсь выслушивать распоряжения от субъекта, который до сих пор говорит «ложить»! — ору я в ответ. — Заткнись!

— «Fashion Cafй», — говорит Джей Ди. — Пять часов. Я проверил твой распорядок дня. Ты свободен в пять.

— Джей Ди, я на пути к превращению в бесстрастное божество, — стону я. — Я хочу сказать, неужели это такая уж гребаная наглость с моей стороны попросить тебя…

— В пять в «Fashion Cafй». До встречи, Виктор, — говорит Джей Ди и бросает трубку.

— Джей Ди! Не смей бросать трубку, когда разговариваешь со мной. Я тебе говорю: не смей! — Я бросаю трубку сам и машинально объявляю: — Меня внезапно охватило желание залезть на стенку.

— По-моему, ты с ним всю жизнь живешь, приятель, — печально комментирует Рид.

— Ты отказался сниматься в рекламе Reebok и теперь считаешь себя крутым?

После того как съемочная группа снимает, как я делаю добрую тысячу разгибаний, я перехожу на тренажер Treadwall — симулятор скалолазания, на котором ты остаешься на одном месте во время восхождения. Я замечаю, что репортерша из «Details» стоит, прислонившись к стене и спрятав свой блокнот под пилотный выпуск нового журнала, который называется «Bubble». В зале так холодно, что мне кажется, что я карабкаюсь по леднику.

— Господи, — ною я, заметив обложку журнала, — круто, слов нет. Мнение Люка Перри о гребаном Курте Расселе. Только этого нам и не хватало.

— Что это вы так переживаете? — спрашивает она безразлично. — Нервничаете насчет сегодняшнего вечера?

— Помнишь, что однажды Соня сказала Алисе? — говорю я загадочно. — Эй, Мэтт, не сдавайся!

— Вам и на самом деле так это нравится? — переспрашивает репортерша.

— А что плохого в том, чтобы выглядеть хорошо?

Она задумчиво размышляет вслух:

— А если это достигается за счет чего-то другого? Я ни на что не намекаю, я просто строю гипотезы. Только не обижайтесь.

— Я уже забыл, о чем был вопрос.

— Что, если это достигается за счет чего-то другого?

— Чего чего-то другого?

— Все ясно.

На ее лице появляется выражение, которое, как я надеялся, не должно было на нем появиться.

— Эй, зайка, мы здесь все повязаны, — ворчу я, отряхивая ладони, испачканные мелом. — Да, сейчас вот я все это брошу и пойду кормить бездомных. Сейчас я все это брошу и отправлюсь учить орангутангов языку жестов. Буду ездить на велосипеде по сельской местности с блокнотом под мышкой. Или чем еще я должен заняться? Способствовать улучшению межрасовых отношений в этой стране? Баллотироваться на пост президента? Читай по губам мой ответ: я тебя умоляю!

24

К тому времени когда я приезжаю в «Industria» на сегодняшнюю фотосессию, я полностью прихожу к убеждению, что за мной следят, но, оглядываясь назад, я не вижу у себя за спиной никого, кроме курьеров на велосипедах, которые спешат, зажав под мышкой портфолио моделей, адресованные «Click», «Next» или «Elite», и тогда, чтобы стряхнуть с себя паранойю, я ныряю в «Braque», чтобы промочить горло не слишком пенистым латте без кофеина со снятым молоком, и я иду через длинную галерею пустых белых комнат, в то время как у меня на пейджере попискивает послание от Элисон. Парни — нас девять и некоторые уже надели купальные костюмы — пока слоняются без дела. Никитас, Дэвид Боулз, Рик Дин, новичок по прозвищу Скутер, пара парней, которых я не знаю как зовут, включая официанта из «Jour et Nuit» [40] — красавчика с ямайской прической, за которым по пятам следует съемочная группа программы «Fashion File», близняшек, работающих в клубе «Twins» в Верхнем Ист-Сайде, плюс какой-то парень из Европы, который телом вышел лучше всех, но имеет при этом абсолютно ослиную морду. Все парни выглядят более или менее одинаково: смазливое лицо (за единственным исключением), хорошее тело, ухоженные волосы, скульптурные губы, остросовременные или какие вам там понадобятся.

Ожидая своей очереди на выщипывание бровей, я роюсь в стойке с компакт-дисками и убиваю время за трепом с девушкой, которая ест брокколи с рисом, в то время как ей делают педикюр, но единственное выражение, которое ей известно, это «Иди ты!», и вообще повсюду стоит расслабленная и совсем не рабочая атмосфера, которая не становится другой даже в тот момент, когда Стэнфорд Блэч вручает мне пластинку жевательной резинки «Wrigley's doublemint». Прическа «а-ля Цезарь» снова вошла в моду, и чуб — это снова круто, что приводит в бешенство Бинго, Вельветина и фотографа Дидье, так что на свет божий извлекается море баночек с гелем «PhytoPlage», в то время как на проигрывателе играет какая-то оперная музыка, а несколько парней, чтобы усугубить эффект, принимаются пить шампанское, просматривать свои гороскопы в «Post» или играть в «кошкину люльку» с нитью для чистки зубов. Ронни Дэвис, бывший организатор вечеринок у Мадонны, какой-то тип из Dolce & Gabbana, Гаррен (стилист, который работал на последних показах Марка Джейкобса и Анны Суй) и Сэнди Гэллин болтаются по студии без дела, глазеют на нас, как будто мы выставлены на продажу или что-то в этом роде, хотя — если посмотреть правде в глаза — так оно и есть.